coleccion

На одном корабле перевозилось порядка 350 рабов. Плавание длилось порядка 2 месяцев, и все это время рабы держались в трюмах, на скудном питании и даже без элементарных гигиенических норм. Случались эпидемии, и тогда больных без разговора швыряли за борт. В трюмах можно было только стоять или кое-как сидеть - и кислорода, и места было мало. Место появлялось, видимо, потом… ведь порядка 30-40% рабов умирали во время этого путешествия.

Когда все же тех, кто выжил в путешествии, привозили на материк, – их сгоняли в ангары, где готовили к продаже. Торговали рабами, в большинстве своем, французы и англичане. Бараки и ангары французов располагались там, где сейчас находится парк Лесама, а бараки англичан - на севере города, на площади Сан Мартин, где сейчас располагается Здание Кавана (про него я как-то уже писала – вот здесь).

Женщины-рабыни вели хозяйство, стирали, гладили, к тому же часто они были отличными кулинарками. Мужчины часто работали вне хозяйского дома, и обычно они работали на хозяина по системе ежедневной оплаты («jornal»). К тому же, в свое свободное время (понятное дело, его у них оставалось не много) они могли работать по дому и оставлять полученные за это деньги себе. Это хоть немного приближало их шансы когда-нибудь купить себе свободу.

Иногда хозяева заключали с рабами договор о том, чтобы, например, 10% от ежедневной оплаты уже заранее оставалось в счет будущего освобождения раба. Хотя некоторые до такого освобождения просто не доживали. Иногда раб мог выкупить даже половину самого себя, так что в случае его продажи другому человеку - продавали половину раба, ведь вторая половину уже принадлежала самому рабу.

Даже если смотреть с точки зрения археологических раскопок – в южных районах было найдено достаточное количество свидетельств о жизни и быте негров. И на севере иногда встречалось такое же. Например, при раскопках в районе озер района Палермо была найдена типичная африканская кукла «вуду». Также часто находились части посуды, на которых были изображены африканские символы, предметы обихода и так далее.

Конечно, рано или поздно аргентинскому рабству, как и рабству по всему миру, пришел конец. Однако он тоже пришел не сразу. Официально, конечно, Ассамблея 1813 года (первая революционная Ассамблея страны) издала так называемый «Закон о свободе животов» (Ley de Libertad de Vientres), который с момента своего вступления в силу признает свободными всех будущих родившихся у рабов детей.

Однако, чтобы избежать сильной злости хозяев (ясное дело, им это не понравилось), через месяц Ассамблея диктует поправку к закону, которая гласит о том, что рожденные у рабыни дети должны были довольно долгое время оставаться в качестве прислуги в домах хозяев (мальчики до достижения ими 20 лет, девочки – до 16 лет), а еще каждый месяц платить и определенную сумму до дня своего освобождения. Так что рабство-то официально пропали лишь лет через 10 после принятия закона.

Единственное, что пропало – это прекратилась транспортировка и привоз новых рабов. Это да, прекратилось. А также многих рабов «выкосила» уже не раз упомянутая желтая лихорадка, многие погибли в войнах и битвах, куда их обязывали отправиться. Поэтому определенный процент рабского населения, скажем так, «истребился». И к тому же стали очень распространены смешения негров с белыми, так что через несколько лет расовая картина Аргентины изменилась до неузнаваемости.

Вот к примеру… Считается (по официальным статистикам), что в конце 18 века «черное» население страны составляло: в провинции Тукуман - 64%, в Сантьяго дель Эстеро и Катамарке – 54%, в провинции Сальта – 46%, в Кордобе – 44%, в Буэнос Айресе – 30%. А через 100 лет, в конце 19 века, по всей стране остается лишь 1,8% негров.

Однако в Аргентине (и даже в аргентинском диалекте испанского языка) прочно осели результаты пребывания африканцев в стране. Например, слова «требуха» (mondongo), «милонга», «самба», «mina» (разговорное «девушка»), «mucama» (служанка) и некоторые другие слова - африканского происхождения.

А «Марш Сан-Лоренсо» (один из самых важных аргентинских военных маршей) был сочинен не кем иным, как сыном рабов - Каетано Сильвой (Cayetano A. Silva). И когда останки легендарного освободителя Латинской Америки и борца за Независимость генерала Хосе де Сан Мартина были перевезены в страну, чтобы обрести там покой, то музыка, которой их встретили, тоже была сочинена бывшим рабом-негром.

Даже некоторые детские игры и танцы (например, «ronda catonga») берут свое начало как раз от старых африканских церемоний. Так что… вот такое оно, «черное» прошлое Буэнос Айреса.

Я потом еще на пару минут вернусь к этой теме, когда покажу один монумент и одну маленькую площадь в другой районе, а пока что – пойдемте-ка лучше в центр, на главную - Майскую – Площадь.