Главная | Фото | Испанский язык | Кулинария | Путешествия | Разное | Ссылки | Гостевая книга
Аргентина: Буэнос Айрес
Кладбище Реколета: Альфредо Гас - тот, кто боялся быть похороненным заживо
Кладбище Реколета хранит несколько секретов, вызывающих улыбку, - например о том, какой ужас внушала мысль о возможности быть похороненным заживо Альфреду Гасу (Alfredo Gath), одному из совладельцев магазинов «Gath & Chavez». В своем склепе, построенном в 1936 году (который сейчас принадлежит семье Gonzales Kordich), он приказал установить специальную систему, которая позволяла бы открыть гроб в случае необходимости.
С тех пор, как Торкуато де Альвеар – первый городской интендант – в 1880 году начал путь к Буэнос Айресу как к «Парижу Латинской Америки», город в течение 30 лет жил в состоянии постоянного изменения. И одним из ярких изменений стало появление больших магазинов: огромных торговых центров, обычно в несколько этажей, где можно было достать, что душе угодно: хозтовары, предметы интерьера, мебель, косметику, еду, инструменты и одежду для клиентов любых возрастов, новинки моды и различные механические приборы. Жители города быстро и легко адаптировались к появлению подобных магазинов.
Аргентинец Лоренсо Чавес (Lorenzo Chaves) и англичанин Альфредо Энрике Гас (Alfredo Enrique Gath) познакомились в юном возрасте, когда оба работали в магазинам сети “Casa Burgos”. В 1883 году, когда им обоим было около 30 лет, они решили стать независимыми торговцами, и основали “Gath & Chaves” – небольшой магазин по продаже мужской одежды на улице Сан Мартин. Их успех был так стремителен, что вскоре они добавили к ассортименту и женскую одежду. И так они и добавляли новые отделы и продукты, пока не превратились в шикарный восьмиэтажный магазин на пересечении улиц Флорида и Перон, фасад которого был роскошно отделан дорогим каррарским мрамором. Затем были открыты магазины в других городах страны, также в столице Чили – Сантьяго, к тому же магазин стал предлагать услуги по записи компакт-дисков. Витрины магазинов заполнились манекенами, были распечатаны множество каталогов, открыт офис продаж в Париже и наняты для работы 6000 служащих.
Все магазины сети были примером отличного качества товаров, широкого выбора и уровня обслуживания клиентов благодаря персоналу высокого уровня подготовки. Появилась также доставка товаров на дом. В то время существовал даже слоган, который каждый знал назубок – «У «Gath & Chaves» это есть!».
Позднее Лоренсо Чавес и Альфредо Гас продали свой бизнес англичанам за астрономическую сумму, а к тому же они продолжили и получать ежегодные проценты с дохода. И тогда они зажили отлично, начали путешествовать по Европе и даже пытались придумать и воплотить какие-то другие бизнес-решения, однако ни одно из них никакого особого успеха не имело.
В 1932 умер Чавес. Он был похоронен на кладбище Реколета в построенном в нескольких шагах от входа склепе. Гас понимал, что скоро придет и его очередь. Однако он жутко боялся этого – и даже не столько из-за самой смерти, сколько из-за возможности проснуться в гробу и не суметь выбраться из него, ведь подобное иногда случалось: из-за приступов каталепсии человека могли принять за умершего, и подобные истории можно было услышать не раз, и это вовсе не было выдумками писателей. И это подтолкнуло Альфредо Гаса принять меры, чтобы с ним такого не случилось. Он разработал гидравлический механизм гроба, чтобы тот открывался от малейшего движения.
Этот механизм он испытал несколько раз и испытывал его до 1936 года, когда дон Альфредо превратился в «вечного гостя» своего склепа. Похоронили его на кладбище, недалеко от его компаньона, Чавеса. Гас умер спокойно – зная, что он был готов к «возвращению оттуда»… однако он никогда не вернулся.
Кстати, президент Доминго Фаустино Сармьенто в 1868 году издал указ, который гласил, что нельзя было хоронить умершего, пока не пройдут 30 часов после его смерти; все это время тело должно было пребывать в гробу с неприколоченной крышкой и с колокольчиком, привязанным к его пальцу. Сармьенто иногда называли «безумцем», однако в этом его указе не было ничего безумного – он лишь скопировал то, что когда-то увидел в Германии.
